последнее время одна мысль - мне не нравятся люди, с которыми мне приходится общаться.

больше ничего.







я ведь имею права так думать.

Я обещаю - буду жить вечно

если ты.заменишь.мне.батарейки.

боже я продам этот шкаф и вещи все, и это эхо по комнате продам, моя кофта не хочет отпускать твой запах, я не хочу отпускать его, что ты со мной делаешь, сердце мое?.. что ты хочешь, я не хочу видеть никого, я не хочу слышать, я постоянно хожу и говорю людям: "У вас все будет хорошо, как у вас дела, как жизнь, вы сегодня отлично выглядите.."

я пишу им смс, звоню, передаю картинки и записи, и все это - как будто так и должно быть, словно мне больше нечем заняться. я успокаиваю всех, мирю и с интересом наблюдаю. пытаюсь сохранить чужое счастье. а мне так хотелось бы, чтобы кто-нибудь save мое. где ты? что ты сейчас делаешь? спишь? мой странный ноябрь, ты мне так дорог.

мне до боли хочется праздника, так хочется, черт, еще я хочу перестирать все вещи от тебя.

выстираться от тебя самой.

в моих наушниках - ветер, у меня мерзнут ноги и не двигаются пальцы. я перепутала световоры и не могу больше дышать этим воздухом. он на атомы от тебя близко.

заражена.

знал бы ты, как я тебя люблю.

ох, черт.

Лара, прости за плагиат мертвого элвиса

вот

чем ближе к зиме, тем больше я хочу спать и есть. постоянно.

моими предками были медведи

****

мама сказала - "Неволнуйся из-за двоек. Есть люди, которые по всем предметам учатся хорошо, а есть такие, как ты..."

так корректно дурой меня еще не называли)

****

пока браузер загружает страницу, успеваешь допить кофе, почистить зубы и сходить в туалет.

вот так и живем.

когда меня нет, она спит в моей постели.

спит, поджав под себя бледные ноги, не знавшие солнца, спутав вокруг себя чистые простыни и одеяла, плед и подушки вокруг разбросав. когда меня нет, она просыпается утром, одетая в мои шорты и футболку, расчесывается и накладывает на себя мои краски. пахнет мною. улыбается мною. роется в моей записной книжке, в моем телефоне пишет письма моим друзьям, звонит им и назначает свидания. выходит на улицу по моим следам и наслаждается моими маршрутами, моя славная. курит и пьет мою любовь, моя нежная. втыкает себе в вены мои знакомым обещания, моя трепетная. ходит по мне, моя ласковая.

когда я отворачиваюсь, она гуляет с моими дорогими и водит за руку моих ненаглядных. обнимает моих сладких и греется в обьятиях моих лучших. она, моя честная, когда я отворачиваюсь, целует моего ангела, греет крылья ему, настрадавшему, сотни слез выплакавшему, одинокому, а потом идут они вдаль, унося мольбы мои и глупые слова, потому что отвернулась я, не знала, что за спиной стоит она, моя красивая, за спиной стоит и смотрит, и слушает, песни мои, музыки мои и рисунки сжигает на губах своих, когда подпевает мне, уставшей, на ухо шепчет мне слова мои же и по венам течет.

запись создана: 22.11.2006 в 08:01

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Она учится, а я - учусь. У неё всегда плюс, а у меня деньги пропадают неизвестно куда. Она - да, я - минус. Её мать - наш классный руководитель, позвонила мне десять минут назад и говорила, что ругает меня по двум пунктам. Во-первых - потому что я проебала геометрию сегодня и завтра проебу физику, т.к. пойду перездавать право. Во-вторых, потому что я позвонила Насе на сотовый без пятнадцати двенадцать и проснулась вся их семья в лице пофигиста-отца, психа-невротика брата и, собственно, этой Матери-у-которой-шило-в-жопе-дай-узнать-как-живут-не-её-дети. Меня это злит. Мне хотелось сказать ей, что у меня, блять, еще и по ино пиздец, и по алгебре, и по праву тоже, потому как я решила в процессе разговора, что пересдавать я его не пойду, буду сидеть с парой, но зато пойду на физику, по которой у меня и так за треместр трояк, что еще поделать. Сосите хуй, дорогие мои. Потому что мне легче сказать вам это, чем признать, что я нихуя не делаю, но в то же время что-то постоянно делаю, но с этого нихуя не выходит. И я не понимаю, зачем это делаю. Потому что когда я не вижу результатов, в отличии от Наси, у которой они есть - и я не понимаю, КАК у неё все так гладко и ровно! - я начинаю ненавидеть себя за то, что своим присутствием мешаю окружающим. И, блять, это мне не нравится.

заебала школа. все дело в этом, да.

но! у меня напечатали статью.да. первую. я рада. хоть какой то результат действий.

тихо, тихо, на тонких клеточках, на резких струнах

на носочках

на стенах и шторах, штор нет - на плитках из кирпича.

тихо, тихо, смеясь и пла-ча,

словно рисунки

детей смотря.

сладко, сладко, как будто случайно

забили нас, забыли, по самые пальчики

попали на звуки, на чистые страницы.

отчаянно, нет, осторожно,

дерзко, да, да, очень красиво

как-будто в последний раз.





и смех, словно стесняясь своей откровенности, тонет в этой серой, кирпичной тишине.

вязкий бетон. каменные ступени тупиков и подворотен - улиц древнего города, где на воротах сидим мы, не решаясь войти, не находя для этого времени, а ветви деревьев щекочут нам ноги, крадутся листвой, сплетая тела наши, как нити, и солнце, солнце светит в спину мягко, и волосы по ветру...

в губы. в нос, в щеки, в виски, каждый пальчик. снова в губы. веки, опять виски; волосы, волосы, волосы лезут в глаза - мёд, я знаю, это по векам струится мёд, и запах моря, запах свежих красок, пастельных тонов и золотых нитей... ему в контраст - черный, пряности, малина и молоко, мята и привкус никотина на зубах.

время, времени нет и одновременно его так много, пока никто не пришел, вспоминать друг друга на вкус, на запах, на тактильные о-щу-ще-ни-я ради забавы, ради смеха, ради серьезного чувства потери, чтобы не раствориться в этом снеге, которым взорвутся тучи через пару часов. руками, руками, словно дикие звери, рвать на части нервы, рваться на куски от слов, которые ниточками распускаются и не понять сразу, во что они свяжутся через пару секунд.

"зачем, если ты меня не любишь?"

"люблю"

люблю, только останься. люблю, ты только сядь ближе. люблю, ты только еще раз обними меня, еще раз скажи мне - скажи все, все, что так долго хотела сказать, мне это так нравится. ты моя постоянная, нежная, светлая. люблю, ты только не уходи... и остаёшься, и снова все по кругу - и тихо, и кровь с потрескавшихся губ сглатывая, ощущая в ней - в этой крови - каждую клеточку разрушенного мира.

а он разлетается на кусочки. на миллиарды частиц - снежинок, на мелкие кристаллы льда, что в кожу потом впиваются, и складывается в единую картину снова, как головоломка, как ломка головы, совсем не больно и легко, словно в мультфильмах.

все, хватит. пускаем титры.

я - ночь,

пустое метро .

я - ветер,

обрывки газет.

ты думаешь, я буду любить тебя?

я думаю - нет...

hello!



Замкнутый круг.

Сколько стоит не потеряться в этих городах? В этих полюсах? По бесконечным площадям, заглядывая в лица, через плечо заглядывая, сколько? Сколько тысячных километра пройти, чтобы понять, что движешься по кругу, что за-ли-паешь, зависаешь где-то посередине, на проводах уцепившись волосами, не добравшись даже до 2\3. Сколько слез нужно выплакать, чтобы заметить, что их уже нет, и что ничего не трогает, а вопросы - что? где? как? с кем? и почему, почему все так, а не иначе. Сколько стоит не забыть, что кто-то для тебя что-то значит и ждать, ждать, ждать - ну хоть чего-нибудь, что докажет, что все это не напрасно.

А на самом деле все напрасно, ты же всегда это знала.

У него красивые глаза. У него до омерзения красивые глаза, такие черные, чуть насмешливые и с чем-то таким неопределенным, что я никак не могу разобрать... Где-то на той стороне зрачка какая-то тайна - когда он смотрит на меня, спрятавшись под челкой, с полуулыбкой, засунув руки в карманы затасканных джинсов.

я не люблю такие взгляды. я не понимаю такие взгляды. меня не учили разбирать по слогам, что значит каждый взмах ресниц, да, и поэтому я смущаюсь, улыбаюсь, и не к месту спрашиваю - что?

ничего. он отворачивается. он смотрит в окно и включает громче pixels. гляди, говорит он, когда я стою здесь один и слушаю этот трэк, то все время представляю, что сейчас все этажи в доме напротив рухнут один за другим. и я тоже поворачиваюсь, и тоже смотрю, как медленно мои мысли о нем складываются на снегу в карточный домик и рушатся. один за другим.

where is my mind?... where is my mind?...

он лежит в больнице. первая хиррургия - я уже выучила адрес по сточкам, дорогу по каждому камешку. я прихожу к нему уже четвертый раз. прием - 2 часа. итого - восемь часов. он просит принести ему какой-нибудь жидкости, сигарет и дисков; сок - спрашиваю я? да, спасибо большое. прости, сигареты только next, у меня денег по нулям - оправдываюсь я, а он говорит - ничего, извини меня, что ты тратишь на меня время и деньги, спасибо.

а потом уже я спрашиваю, принести ли ему еще пачку, и во сколько прийти, а он отвечает - я буду рад, но если не придешь, я не обижусь. лучше бы обиделся, черт.

он изрисовал 24 листа в тетради. сидит, развалившись на больничной кушетке, вытянув ноги - у него шов на животе и больно - и показывает мне рисунки один за другим, как будто немного стесняясь того, что он рисует, но на самом деле, я знаю - ужасно гордясь собой. вот это похоже на тебя... - он вроде бы смущается, когда я соглашаюсь - ... а вот это - некрасиво, не смотри, мне самому не нравится, а вот это Мистер Иисус, а вот это...." и я замечаю, что есть там рисунок, девушка с волнистыми волосами по плечи с повязкой на глазах, и незаметная с первого взгляда подпись внизу "она"

лучше бы это было похоже на меня, думаю я.

он забрал мой брелок от сумки - розового Пятачка и сказал, что это Курт. "Кобейн. Мировой чувак". Да, да, конечно... Он посадил его себе в карман и разговаривал с ним, говорил - привет, чувак, а потом засмеялся и заметил, что если ночью Курт ему ответит, то он окончательно сойдет с ума. мне тоже смешно. потому что это грустно.

он стоит рядом, с сигаретой в руке, наклонив голову вперед и покачиваясь в такт звезде рок-н-ролла, а я думаю, что жаль - я не умею останавливать время. мне бы так хотелось. хотелось бы забрать его отсюда - только с собой, куда-нибудь на край света, как в тупых американских мелодрамах, которые я никогда не смотрела, увезти и греть, греть, греть его этой глупой, зря мной накопленной любовью, в которой он совсем-совсем не нуждается.

неразгаданная тайна. нет, так слишком банально. он - как первый, еще не растаявший снег, вот так, да, слишком чисто и с соленым привкусом.

один раз - всего один раз - когда он взял мою руку в свою и прижал к груди, мне хотелось убежать и спрятаться, это так же, как с взглядом - слишком непонятно, невнятно, и навряд ли что-то значит.

я слишком мало знаю людей. я слишком не люблю их - в общей массе, я слишком сильно обожглась однажды и поэтому мне все время кажется, что он мне врет, мне все время кажется, что он смеется надо мной, это так обидно и глупо, но что я могу с собой поделать? тем более, мне никто не давал даже намеков думать, что все это не напрасно.

от одного к другому.