Скоро будет солнечно, скоро будет весело,

Скоро ты услышишь последнюю песнь утонувшего крейсера..(с)




Когда-нибудь ты узнаешь все и поймешь. То, как убивают мир, есть ли жизнь на Марсе и продаются ли уже туда билеты, кто зажигает свет в доме напротив, меня поймешь до конца возможно, кем я дышу, что я дышу, хотя, по сути, дышим мы с тобой одним и тем же - тебе не придется идти куда-то, чтобы узнать, ты просто закрой глаза и почувствуй рядом мою руку. Слышишь, как бьется сердце в кончике левого мизинца? Так пульсирует во мне время, отдаваясь глухими ударами где-то между лопаток. Все мои оставшиеся извилины скопились в затылке белым порошком. Он смешивается с кровью и слюной и я заедаю этот привкус желтами таблетками - валерьянка спасет мир, ты знаешь. Все нервные клетки плавно стекают по стенкам сосудов, я зажимаю пальцами виски и понимаю с каждым часом все острее, что мне оглушительно не хватает кислорода, это снова, как в той старой сказке про битые стекла заставляет меня дышать часто и осторожно. Где то в голове ко мне прикрепили провод, может, на висках, который дает мне ровно столько энергии, чтобы я могла передвигаться, наверное поэтому я не люблю танцевать. Иногда мне кажется, что питание скоро перекроют - у меня такое чувство, что я что-то кому-то далжна в прошлом, и теперь мне напоминают об этом щемящим покалыванием в сердце. Я кладу таблетку под язык. Она горькая и растворяется ровно 23 минуты 46 секунд - за это время мне окончательно не хочется напоминать о своем существовании кому-то, звонить, что-то писать.

За мою тянутся хвосты невыполненных себе самой обещаний. У меня есть сто девяносто четыре человека, которым я никогда не звоню, и наверное надо когда-нибудь собраться с духом и удалить их всех, я ведь их ненавижу, ты помнишь?.. Я не заставляю их делать что-то для меня или против - в любом из случаев это вызывает во мне четырехсекундные эмоции, я раздражаюсь или размазываю по щекам улыбку, но это не главное, потому что они мне не нужны, а те, кто занимает драгоценные клетки-пиксели моих мыслей, они бесконечно далеко от меня или убивающе близко. Есть только ты. Еще онлайн и телефон со ста девяносто четырьмя мне неизвестными номерами.

Они придумали газенваген. У нас тоже должна быть своя Панацея, ты заслуживаешь этого, честно. И мы сделаем это, пока мои мозги окончательно не расплавились под еле греющим по выходным солнцем, они плавятся, ты это должна видеть и читать на двадцать восьмой странице моего блокнота. Ты реальна, и, знаешь, это мне очень помогает. Потому что если бы ты жила где-нибудь в Питере, я бы сдохла. Мне хватает недостатка четырех человек, и я бы не пережила еще и отсутствия тебя. Ведь мы вместе задыхаемся в клетке пыльного города и вдыхаем запахи гарящего асфальта.

Мне вечно не хватает времени. Делать, слушать, читать, чувствовать, жить. Я только пе-ре-жи-ва-ю. По буквам, по строчкам, а ты тогда по логике должна рисовать, ведь это здорово - ты можешь рисовать нашу жизнь другими красками, это ведь легче. Ночью я закрываю глаза, отгоняя картины несущегося на меня будущего, и повторяю "Любвинесуществует.. любвинесуществует.." Я рисую запятые на ногтях, думая, что это поможет мне не продолжать, я все также замазываю букву "f" в Shift на клавиатуре, я все так же вся на запахах и это иногда меня просто убивает.

Иногда мне хочется спросить тебя - неужели ты думаешь, что кто-то поймет тебя лучше, чем я?.. Ведь весь этот бред про крыши и сигареты - это неважно, ты поймешь со временем, поймешь, я знаю, ты ведь умнее, я тоже поняла, я поняла, как это все таки хорошо - жить, несмотря на то, что кто-то все время проверяет меня на прочность.

Видишь, как все просто. И любовь то не любовь, и слова то не слова, и связь барахлит, и батареи заросли, и потолок осыпается, и сама я - ошибка системы. Всего лишь твоя галлюцинация.



И ты забудешь мой последний взгляд,

Но через сотни лет должна узнать

Мой голос..(с)