коллекционер оружия
Лестница здесь, девять шагов до заветной двери,
А за дверями русская печь и гость на постой.
Двое не спят. Двое глотают колеса любви,
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой?
Час на часах. Ночь как змея поползла по земле.
У фонаря смерть наклонилась над новой строкой.
Двое не спят. Двое сидят у любви на игле.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой?
Нечего ждать, некому верить. Икона в крови.
У штаба полка в глыбу из льда вмерз часовой.
А двое не спят. Двое дымят папиросой любви.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой?
Если б я знал, как это трудно – уснуть одному.
Если б я знал, что меня ждет, я бы вышел в окно.
А так все идет. Скучно в Москве и дождливо в Крыму.
И все хорошо. И эти двое уснули давно.
Нехочу ни о чем думать. Может, будет лучше, если все пойдет само по себе?..
Сегодня мне сказали, что я стерва. Я согласилась.
А Серафим сказал: "Ты ангел."
Если я ангел, значит я тоже буду жить.

А за дверями русская печь и гость на постой.
Двое не спят. Двое глотают колеса любви,
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой?
Час на часах. Ночь как змея поползла по земле.
У фонаря смерть наклонилась над новой строкой.
Двое не спят. Двое сидят у любви на игле.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой?
Нечего ждать, некому верить. Икона в крови.
У штаба полка в глыбу из льда вмерз часовой.
А двое не спят. Двое дымят папиросой любви.
Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой?
Если б я знал, как это трудно – уснуть одному.
Если б я знал, что меня ждет, я бы вышел в окно.
А так все идет. Скучно в Москве и дождливо в Крыму.
И все хорошо. И эти двое уснули давно.
Нехочу ни о чем думать. Может, будет лучше, если все пойдет само по себе?..
Сегодня мне сказали, что я стерва. Я согласилась.
А Серафим сказал: "Ты ангел."
Если я ангел, значит я тоже буду жить.
